В 70-е легендарный полузащитник киевского «Динамо» и сборной СССР Леонид Буряк был важной частью команды великого Лобановского. Тренер выцепил 19-летнего футболиста у одесского «Черноморца» и превратил его в одного из самых ярких полузащитников чемпионата.
С «Динамо» Буряк выиграл всевозможные титулы — стал пятикратным чемпионом СССР, трехкратным обладателем Кубка страны, победителем Кубка обладателей кубков и Суперкубка УЕФА. А со сборной СССР взял бронзу на Олимпиаде-1976 в Монреале.
Но за столь насыщенную карьеру Леонид собрал и приличное количество индивидуальных наград и достижений: например, восемь раз (!) попадал в список 33 лучших футболистов сезона, стал членом клубов Григория Федотова и Олега Блохина, а после завершения карьеры удостоился звания лучшего тренера Украины.
Всего этого могло бы и не быть, если бы один из первых тренеров Буряка не обратил внимание на его главный недостаток в юношеском возрасте. Речь о главном тренере «Черноморца» Сергее Шапошникове, который до последнего не подпускал футболиста к первой команде из-за малой мышечной массы и отправил того в тренажерный зал.
Уже в начале 70-х окрепший Буряк сверкнул в «Черноморце». И за молодым парнем мгновенно выстроилась очередь из лучших клубов СССР — ближе всех к трансферу были московское «Динамо» и ЦСКА.
«Как-то был год, когда меня приглашали к себе шесть команд. Расскажу об одном серьезном случае. Меня посадил в самолет Лев Иванович Яшин, взял за руку и говорит, что я должен играть в московском «Динамо». Меня встретили в Москве, отвезли в гостиницу», — рассказывал о переговорах с «Динамо» Буряк.
Казалось, переход в московский клуб — дело уже решенное. Однако ночью полузащитник все хорошенько обдумал и сбежал обратно на малую родину.
«Ночью я подумал: «Что я здесь делаю? В этом огромном городе, без родителей, не в родной Одессе». У меня в кармане было ограниченное количество денег — 12 рублей или около того. Их хватило, чтобы купить билет на самолет, ночью приехать на такси во Внуково и вернуться обратно в Одессу», — вспоминал Буряк.
По удивительному стечению обстоятельств чуть позже ему пришлось сбегать и от ЦСКА. Правда, осуществить это оказалось намного сложнее.
«Был как раз такой период, когда советская армия, ЦСКА, могли сделать спецнаряд на любого человека и призвать его в армию. Меня начали преследовать, когда я прилетал с молодежной сборной СССР в Шереметьево. Был курьезный случай: мне сказали, что меня должен встретить администратор, чтобы отвезти куда надо. Выручил грузчик, который предложил мне сесть в тачанку для багажа, и меня таким образом перевезли из Шереметьево-1 в Шереметьево-2, где я сел в такси и уехал — это меня спасло», — рассказывал Буряк.
После очередного возвращения в Одессу на футболиста вышли представители киевского «Динамо». Перспектива играть в столице Украинской ССР пришлась Леониду по душе. Поэтому вскоре он рванул в Николаев, а оттуда вылетел в Киев. Спустя несколько дней Буряк подписал контракт с главной командой в своей жизни.
В «Динамо» Леонид составил мощную атакующую связку с великим Олегом Блохиным, который сильно помог молодому футболисту с адаптацией в Киеве. Там парни по-настоящему сдружились, хотя близко общались еще в юношеской сборной СССР.
«Я приехал в «Динамо» еще, по сути, мальчишкой, — вспоминал Буряк в одном из интервью. — И мне было недостаточно того внимания, которое мне уделяли, — я фактически был брошен в гостинице. Никого из знакомых не было рядом, вокруг только чужие люди… Но мне в той ситуации очень сильно помогла семья Олега Блохина — его мать, Екатерина Захаровна, и отец, Владимир Иванович, относились ко мне как к родному сыну. Я очень много времени проводил в доме его родителей — именно здесь я ощущал то семейное тепло, которого мне так недоставало тогда».
Дружба переносилась и на футбол. Взаимопонимание, которое у Буряка и Блохина было на поле, отмечал даже великий Лобановский. Он говорил, что друзья всегда искали взглядом друг друга. А некоторые эксперты полагали, что без Буряка Блохин не стал бы тем самым Блохиным, которым потом восхищались миллионы. «Были игры, в которых Олег выбегал один на один с вратарем после моих пасов по шесть-семь раз», — рассказывал Буряк.
Безусловно, Блохин сыграл большую роль в успехах Буряка. Ведь в середине 70-х после яркой победы над «Ференцварошем» в Кубке обладателей кубков Леонида тоже внесли в список номинантов на «Золотой мяч». В итоге награду забрал именно Блохин. Но выиграл бы он ее без Буряка? Наверняка шансов у него было бы гораздо меньше.
К сожалению, в середине 1980-х их дружба прервалась и отношения охладились. Буряк ушел в «Торпедо» — считал, что в обновляемом «Динамо» ему больше нет места. Об этом в своей книге «Бесконечный матч» писал и великий Лобановский. Но Леонид был не согласен со словами тренера.
«Да каких я мог требовать гарантий? Я просто устал психологически. Вся ответственность за проигранные матчи ложилась на нас с Олегом, — твердил Буряк. — К тому же как раз тогда в Динамо проходила смена поколений. Пришли Думанский, Каплун, Хлус… Начались непонятные шарахания. Плюс ко всему ушел в сборную Валерий Васильевич. В общем, в плане создания команды приходилось начинать практически с нуля. Хотя, конечно, у меня были достаточно хорошие позиции в коллективе, и я мог бы спокойно выходить на поле. Тем более что я нормально относился к работе, неплохо играл. К тому же, что важно, у меня был налажен быт, и просто так срываться с насиженного места не хотелось».
Буряк не скрывал, что перед уходом из «Динамо» он некоторое время даже не разговаривал с Блохиным. Они окончательно перестали общаться и даже старались избегать друг друга вне футбольного поля.
«Как я понял, они выставили Лобановскому какое-то условие. Уходить должны были вдвоем, а получилось — Леня ушел, Олег остался», — так описывал версию разрыва нападающий «Торпедо» Валерий Петраков, который в Москве был соседом Буряка по комнате.
Оба — и Буряк, и Блохин — долго избегали темы своего разлада в интервью, ограничиваясь общими фразами. Но в одной из бесед первый все-таки поделился подробностями.
«Да, между нами произошла ссора, — рассказал Буряк. — Мы наговорили друг другу много неприятных слов. С тех пор наши пути разошлись, и мы уже не были настолько близкими друзьями, как прежде. В частности, я очень обиделся на Олега за историю с машинами. В тот год на команду выделили три автомобиля, а желающих их приобрести было четверо, в том числе и я. Как-то, гуляя вместе с детьми в зоопарке, заметил Олега с супругой. Но, увидев меня, они вдруг повернули и пошли в другую сторону. Что случилось? Мы ведь тогда не были в ссоре. Позже я узнал, что Олег присутствовал при распределении машин, когда Лобановский принципиально оставил меня ни с чем. И Олег не только не заступился за меня, но еще и ничего мне об этом не сказал. Для меня дело было не в машине, без которой я вполне мог обойтись, а в принципе. Именно поэтому я и поехал на стадион «Динамо», зашел к Лобановскому и спросил: «Васильич, неужели я не заслужил если не машину, так хотя бы объяснений?» Разговор у нас не получился. Уходя, я поблагодарил тренера за все, что он для меня сделал, и… так хлопнул дверью, что она слетела с петель».
Через десять дней один из администраторов «Динамо» передал Буряку просьбу тренера о встрече. Когда он зашел в кабинет Лобановского, тот, по словам футболиста, и виду не подал, что что-то произошло: «Давай забудем тот всплеск эмоций, — произнес Валерий Васильевич и протянул мне руку. — Получай форму, поедем на сборы в Руйт». Но к тому времени я для себя уже все решил. Я чувствовал, что наставник больше не доверяет мне как прежде. Мне не хотелось повторить судьбу Мунтяна и других ветеранов «Динамо», которые пережили своеобразное унижение, когда перестали попадать в основной состав. Я еще чувствовал в себе силы играть на высоком уровне».
Любопытно, что Буряк мог оказаться не в «Торпедо», а в «Спартаке». Туда его долгие годы настойчиво приглашал Константин Бесков. Он провел за красно-белых контрольный матч. И даже побывал в квартире, которая для него предназначалась. «Она была на Горького, в доме, где жила Алла Пугачева, — рассказывал Буряк. — Но затем мне позвонили и передали просьбу Владимира Щербицкого (первого секретаря ЦК Компартии Украины, патрона киевского «Динамо». — Sport24), который очень переживал, что капитан киевского «Динамо» может оказаться в составе самого принципиального соперника его любимого клуба. Впрочем, я и сам хорошо понимал, что выступать за «Спартак» мне не стоит. Поэтому вариант с «Торпедо» был для меня идеальным».
«Я присутствовал при том, как Блохин и Буряк мирились, — рассказывал Валерий Петраков. — Буряк снимал квартиру в доме, где ресторан «Огонек». Торпедовцы его особенно уважали. Засели они с вечера там, а наутро нам в Чехословакию. Я с ними посидел, собрался уходить. Буряк говорит: «Я тебя прошу, утром обязательно за мной зайди». Утром прихожу — они так и сидят за столом. Буряк никакой…»
Несмотря на попытки примирения, отношения между Блохиным и Буряком так и не стали прежними. Первый даже не пригласил второго на свой прощальный матч. Хотя Буряк больше не таит обиды. «Я никогда не отказывался протянуть ему руку, прийти на помощь. Скажу больше: я был одним из инициаторов возвращения Олега из Греции. Сначала я приглашал его вместе поработать в «Черноморце», потом ставил перед Григорием Суркисом вопрос о возможности приглашения Блохина в сборную Украины. Уверен, люди, которые провели вместе столько прекрасных лет, не могут быть равнодушны к судьбе друг друга».
Кстати, на Украину до распада СССР Буряк все же вернулся. Но не в киевское «Динамо», а в харьковский «Металлист», с которым в 1988-м выиграл Кубок страны, обыграв в финале бывший клуб — московское «Торпедо».
Под конец года Леонид решился на отъезд в Финляндию, где стал совмещать игровую карьеру с тренерской. Сначала в «КПТ-85», затем — в «Ван Па».
«В то время, как вы помните, вообще мало кто куда выезжал. У меня был вариант с австрийской Аустрией — только потому мне разрешали туда уехать, что этот клуб финансировала компартия Австрии, — рассказывал Буряк. — Но в итоге что-то изменилось, и мне поставили условие — или в Финляндию, или никуда. В итоге я подписал контракт и, если честно, ни о чем не жалею. Хотя бы потому, что я в Финляндии постоянно находился с семьей и хоть как-то смог компенсировать родным то время, когда мы постоянно находились на базе или на сборах. Конечно, финский футбол не очень высокого уровня, но я думаю, что австрийский не намного лучше, а условия личного контракта что в Финляндии, что в Австрии были одинаковые».
Уже в 1991-м Буряк завершил карьеру футболиста и по линии украинской диаспоры перебрался в США, где продолжил работать тренером в Эвансвиллском университете.
«В Америке я уже не играл, а начал заниматься тренерской практикой. Мне повезло, что рядом находился очень опытный специалист из Германии Фрэд Шмольц, который прекрасно разбирался в футболе США, так как постоянно работал там в юношеских и молодежных командах, — отмечал Леонид. — К тому же он очень хорошо знал и европейский футбол, в том числе советский. Несколько раз Шмольц присутствовал и на матчах киевского Динамо. Мне он очень помог на начальном этапе моей тренерской карьеры».
Отъезд в США вышел недолгим. Уже в 1993-м Буряк вернулся на Украину, чтобы помочь жене в воспитании детей и присматривать за болеющей матерью. Он на полсезона возглавил «Ниву» из Тернополя и сотворил чудо — сохранил скромный клуб в высшей лиге. А затем вернулся в Одессу и стал главным тренером «Черноморца», с которым дважды подряд взял серебряные медали чемпионата Украины.
Буряка признали лучшим тренером в стране и пригласили в тренерский штаб сборной. А в 2002-м сделали главным и поставили задачу отобраться на Евро-2004. С ней Леонид, к сожалению, не справился — его команда заняла в отборе лишь третье место и пролетела мимо крупного турнира.
После ухода из сборной Буряк отошел от тренерской деятельности — лишь ненадолго возглавлял киевское «Динамо» (в 2005-м) и «Александрию» (в 2012-м). А за полгода до начала СВО выдал мощную речь о связи русских и украинцев.
«У меня много друзей в России, мой первый тренер был из России. Я с уважением отношусь к России. Я не политик, я не хочу говорить на эти темы и давать какие-то оценки. Меня интересует футбол. Я хочу говорить только про футбол. Тот же Черчесов — я его знаю. Мы с ним вместе играли, и я к нему с уважением отношусь. Я не смогу плевать в ту сторону, когда нас многое связывало. Как с советским футболом, так и с российским. Так что я с уважением отношусь, а все остальное — пусть политики разбираются», — сказал Буряк в беседе с корреспондентом Sport24 Араратом Мамбреяном.
