Полузащитник Игорь Шалимов по праву считался одним из лучших советских и российских футболистов конца 80-х и начала 90-х. С распадом СССР он уехал в Италию, где произвел яркое впечатление на местных болельщиков — феерил в «Фодже» и «Интере», ездил в аренду в немецкий «Дуйсбург», швейцарский «Лугано» и «Удинезе», а на закате карьеры поиграл за «Болонью» и «Наполи».
Так сложилось, что с футболом Игорь закончил довольно рано — в 30 лет. Всему виной страшная история, которая приключилась с Шалимовым осенью 1999 года. В то время полузащитник «Наполи» приехал в Москву, где зашел пообедать в один из ресторанов. Уже в машине Игорю стало плохо — он почувствовал дискомфорт в животе, а добравшись до дома, стал рвать кровью.
К вечеру ситуация усугубилась до такой степени, что Шалимову вызвали скорую — из-за потери большого количества крови он попал в реанимацию, где пролежал два дня под капельницей. А врачи поставили футболисту страшный диагноз — разрыв пищевода в два с половиной сантиметра.
К счастью, Игорь выздоровел — помогли сильнейшие препараты, благодаря которым рана зарубцевалась. В «Наполи» же к непростой ситуации Шалимова изначально отнеслись с пониманием.
«Когда все осталось позади, я вернулся в Неаполь, взяв с собой медицинскую справку, чтобы оправдать опоздание из отпуска, — вспоминал Шалимов. — И вот тут-то мною была допущена первая ошибка: не подумав о возможных последствиях, я не стал просить у врачей подробную информацию о лечении, решив, что будет вполне достаточно обычной справки с указанием даты поступления и даты выписки. Действительно, на первых порах этого хватило: в клубе сочли причину моего опоздания уважительной, и претензий ко мне никто не высказал».
Отношение к Шалимову в клубе кардинально поменялось после матча с «Лечче», когда в ходе допинг-теста в крови футболиста внезапно обнаружили приличную дозу анаболика нандролона.
«Я мог лишь теряться в догадках. Врач «Наполи» тоже. Он уверял, что ни с витаминами, ни с какими другими лекарствами, которые он давал мне, этот злосчастный нандролон попасть в мой организм не мог, — рассказывал Шалимов. — Мы обратились за помощью к консультанту по вопросам допинга, но и он не смог дать никакого разумного объяснения. Никто почему-то не подумал о том, что нандролон мог быть в тех препаратах, которыми меня лечили на родине. С того момента прошло уже полтора месяца, и, вероятно, медики решили, что если нечто подобное и было, то за такой срок организм уже успел бы очиститься».
Увы, вердикт по отношению к Игорю оказался слишком суровым. Шалимову влепили дисквалификацию на два года, а «Наполи» расторг с ним контракт. Тем не менее 30-летний футболист до последнего пытался добиться оправдания — он обратился к адвокату и подал апелляцию. А затем улетел в Москву, где собрал все справки и выписки из истории болезни.
Казалось, Шалимова непременно простят или хотя бы смягчат суровое наказание. Но документы, которые он перевел на итальянский язык и отправил в Рим, дошли до комиссии на день положенного срока. В итоге Игорю отказали в повторном рассмотрении дела.
«И снова началась канитель: нужно было идти на почту, брать справку о том, что произошла ошибка, и уточнять дату вручения письма, — вспоминал Шалимов. — Справку мы получили, однако комиссия уже была настроена против нас, поэтому третье заседание было посвящено обсуждению не существа дела, а вопроса, какой из двух документов является более правильным — первичное уведомление о вручении или принесенная нами справка об ошибке. В итоге заседатели решили, что большего доверия заслуживает первая бумага, и дело было закрыто».
Игорь не стал дожидаться окончания срока бана и завершил карьеру в 30 лет. Шалимов позже признал, что допустил глупую ошибку.
«Я не придал должного значения тому, что со мной произошло в Москве, и не позаботился обо всем заблаговременно. Привези я с собой сразу же все необходимые документы, ничего этого, наверное, не произошло бы. И все-таки согласитесь: наказание, которое я понес, слишком сурово», — подытожил экс-футболист сборных СССР и России.
